В мае начинается дачный сезон, и все общество делится на два лагеря — дачники и те, кто яростно отмежевался от странных людей, которые в обнимку с рассадой в картонных коробочках готовы ехать за тридевять земель! Но все мы, если не владельцы дач, то выросли на там, и у каждого есть своя дачная история.
Datcha — совсем не то же самое, что загородный дом или имение, коттедж или таунхауз, сельский или летний домик на юге Британии или морском побережье Италии. Аналогов для перевода на другие языки просто нет, так что не удивляйтесь, встретив это уникальное слово в английском или французском словаре с пометкой «русское».
Для чего нам дачи?
Мое любимое место на даче — гамак среди сосен. Лучшее место для ритрита.
Дача — явление чисто русское. Нигде в мире мегаполисы не окружены таким количеством поселков и садоводств, пустующих зимой и оживающих с приходом весны. А началось все, как водится, с переноса столицы из Москвы в Петербург. Москвичи в то время в дачах не нуждались — дома были окружены садами, усадьбы располагались даже в самом центре города.
Петербуржцы такими возможностями не располагали — город с самого начала строился по определенному плану, не предусматривавшему большие незастроенные земельные участки. Даже обширные усадьбы вельмож, таких как Меншиков, Апраксин, Шереметев, быстро оказывались в кольце плотной городской застройки и поневоле «сжимались» до небольшого сада. Вот и стали появляться дачи вдоль Петергофской дороги, на Аптекарском и Каменном островах, вверх по течению Невы.
Огромная аграрная страна, насильно переселенная в индустриальные центры, душой по-прежнему рвется обратно, на лоно природы. Смешно звучит? Тогда как иначе объяснить эту иррациональную тягу к кусочку земли, к десятку грядок или паре клумб, к соседнему топкому пруду или извилистой речке с комарами?
Любой экономист на пальцах объяснит, насколько дешевле и выгоднее покупать огурцы и яблоки на рынке или в супермаркете. Но кто этого экономиста будет слушать, когда зимой достаются из кладовок свои, любовно засоленные огурчики и делается пирог с яблочным повидлом?
А главный, выстраданный аргумент — это дети. Где, как ни на даче, вырастить маленьких детей? На море на три месяца не уедешь, а город — он и есть город.
Когда появились дачи?
Моя картина «Воскресный завтрак» была нарисована в Берлине, и там же нашла своих хозяев.
Слово «дача» произошло от глагола «давать». Земельные наделы под строительство усадеб стал выделять Петр I, так что Петербург можно считать столицей дачного движения. Правда, XVIII век — это еще эпоха аристократических имений, хотя и тогда дворяне уже искали загородом отдыха от утомительных церемониалов и государственной службы.
Даже император Николай I стремился к частной жизни: построенная в 1821 году «собственная ее Величества дача Александрия» — скромный по дворцовым меркам особняк в готическом стиле, оборудованный так, чтобы обходиться почти без слуг и побыть наедине со своей семьей.
Земельные наделы под строительство усадеб стал выделять Петр I, так что Петербург можно считать столицей дачного движения.
Дачному буму способствовали железные дороги и… холера. В 19 веке летом города страдали от эпидемий холеры, города еще не были оборудованы центральным водопроводом и канализацией, даже сам воздух летом в столице считался нездоровым, и жители мегаполисов массово переселялись в близлежайшие местности.
А железные дороги стали недостающей частью этой головоломки, ведь с их появлением отцы семейств смогли выезжать на службу и возвращаться обратно на дачу. Возьмем для примера так любимые всеми курортные места на Финском заливе — Репино, Солнечное, Комарово. До революции все это было частью Великого княжества Финляндского и называлось Куоккала, Оллила, Териоки. Еще в 1849 году те же Териоки — всего 36 крестьянских дворов да мыловаренный заводик. С появлением железной дороги Териоки превратились к 1897 году в поселок с почти тремя тысячами постоянного населения, а летом количество жителей увеличивалось в разы. К 1907 году было зарегистрировано 1400 дач, а дачников 55 тысяч.
Кто жил на даче?
Эту зарисовку тушью я сделала на своей дачной веранде, где собрались родные и друзья поиграть в настольные игры.
За город переезжали все, ведь тогда это был способ сэкономить: нанять дом в деревне было дешевле, чем оплачивать городскую квартиру. Так и эмигрировали — всей семьей, со всем скарбом и мебелью, на 3-5 месяцев, а потом обратно.
«Едва только петербургские улицы очистились от снега… со всех сторон Петербурга — несмотря ни на холод, ни на отсутствие правильного летнего сообщения с дачами — вереницы возов с мебелью и разной домашней рухлядью потянулись по направлению за город», — так описывает брошюра 1867 года выпуска начало сезона.
«Не ищите летом купца в лавке, аптекаря в аптеке, немецкого мастерового в мастерской, бумажного дельца в его кабинете! Все они на даче!» — пишет известный журналист Фаддей Булгарин в газете «Северная пчела» в 1837 году.
Вокруг сразу же сложилась целая индустрия — товаров, услуг, развлечений. Чеховские и горьковские дачники пили чай, слушали концерты, ставили спектакли и спорили о высоком.
Надежда Тэффи иронизировала в «Сатириконе» уже на излете той, дореволюционной дачной жизни: «Первый дачник пришел с запада. Осмотрелся и сел. И вокруг того места, куда он сел, сейчас же образовались крокетная площадка, ломберный стол и парусиновая занавеска с красной каемочкой».
Звучит, конечно, смешно. Но многие вещи и занятия, кажущиеся нам сегодня обычными, впервые получили распространение именно как элемент нового загородного времяпрепровождения — например, разные виды спорта. Горожане стали заниматься велосипедной ездой, грести на лодках, устраивать гонки на яхтах, привлекать к спортивным занятиям детей — все это еще сто лет назад было в новинку, а потом стало частью обычной жизни.
Известный дачник (а точнее, «зимогор» — потому что жил на даче постоянно) и счастливый папа Корней Чуковский в поезде, везущем его из Куоккалы в Петроград, придумал новый вид детской литературы, сказку в стихах. Он вез сына в город к врачу, и чтобы развлечь его, рассказывал ему смешную историю про крокодила. На следующее утро сын помнил всю сказку от первого до последнего слова. А когда сказка была опубликована, ее выучили все дети — и продолжают читать до сих пор.
Что делать художнику на даче?
Дом в Белоострове — с огромным садом, переходящим в лес, где я провела длинный июльский день.
Скажешь — на дачу — и на эти три слога сразу разматывается целый клубок воспоминаний: длинные турниры в бадминтон, солнце слепит глаза, босиком на велосипеде, синие от черники пальцы, запах грибов, чистить-не перечистить на веранде под шум дождя…
Я думаю, наша любовь к побегам на 6 соток своей земли происходит от того, что это — территория свободы. На даче мамы свободны от детей, а дети — от неусыпного надзора мам. Взрослые свободны от работы и от государства, а подростки могут найти укромные места для запретных экспериментов. Жители квартир и коммунальных комнат получают невиданный простор, пусть и ограниченный соседскими заборами. Кошки и собаки бегают где хотят. Все свободны и все счастливы.
А еще вылазки на природу — прекрасный повод порисовать. Ведь тут вдохновляет все, начиная от травок-ягод-цветов и заканчивая пейзажами.
О летних тягучих днях на даче так приятно вспомнить зимой или в бесконечно длинные времена межсезонья — несколько раз я рисовала дачные уголки на память их владельцам. И каждый раз это было что-то особенное.
Роскошный особняк в Берлине — не дача, скорее загородный дом, со временем превратившийся в городское жилье.
Любовно выстроенная дача под Кировом — с кроликами, собаками, котами, баней и обширным хозяйством.
А еще в Белоострове под Петербургом — настоящее родовое гнездо, где одна и та же семья живет уже более 60 лет.
Особняк с колоннами или выстроенный своими руками деревянный домик — любая дача заслуживает портрета.
Я с удовольствием нарисую вашу, если вы меня пригласите.
А вы любите свою дачу так, что заказали бы ее портрет себе на память?
Или дача и вы — понятия несовместимые?