Разбитая чашка. Три раза зашитый любимый свитер. Старая книга с карандашными пометками на полях. Дом, в котором скрипят ступени, а отражения в стеклах плывут. Немодный громоздкий буфет с резными завитушками, доставшийся в наследство от прабабушки. Черно-белые нерезкие фотографии, на которых непонятно кто уже изображен, но лежали они в семейном альбоме. Что делать со всем этим?
Первый и самый легкий ответ — выбросить. На помойку, на свалку, с помощью специальной службы или просто аккуратно поставить рядом с мусорными баками, вдруг кому пригодится.
Противоположность этой стратегии — хранить намертво, стоять на своем и не сдавать ни одного предмета!
Недавно в блоге Катерины Труновой Slowlifeblog я прочитала новое слово, которое меня восхитило и сподвигло написать этот пост. Это японское слово «кинцуги». Оно означает, что разбитую посуду не выбрасывают, а склеивают с помощью сока лакового дерева и золотого или серебряного порошка.
Трещины не только не прячут, но подчеркивают, гордятся ими, как частью жизни, частью истории. Все-таки японцы — удивительные люди!
Одноразовые vs вечные
Роскошные часы и подсвечник — из музея Музыки во дворце Шереметьевых в Петербурге
У Герберта Уэллса есть рассказ «Размышления о дешевизне и тетушка Шарлотта», он написан в 1898 году. Герой вспоминает свою тетю, которая все детство мучила его своим чересчур серьезным отношением к вещам: гарнитурам красного дерева, расписным фарфоровым сервизам и серебряным ложкам.
«Кому не известны эти донельзя скучные Добротные вещи, скучные, как верные жены, и столь же исполненные самодовольства?» — восклицает он.
Когда после ее смерти рассказчик получил это в наследство, то с радостью распродал все до последней тарелки. Став взрослым, по отношению к вещному миру он руководствуется японской философией:
«Вещи теперь служат человеку, а прежде человека с детства учили служить вещам. Нынче я сам связующее звено между прошлым и будущим. Вещи, как весенние цветы, появляются и вновь исчезают».
Вот как он описывает свой дом: «Наше нынешнее жилище полно разными блестящими предметами; повсюду легковесные креслица, прочные лишь настолько, чтобы не развалиться под вами; книги в ярких обложках; ковры, на которые вы спокойно можете бросить зажженную спичку. Вы не боитесь здесь что-нибудь поцарапать, опрокинуть кофе, разбросать по углам пепел. Уж ваша мебель не станет чваниться перед гостями. Она знает свое место».
Радуясь приходу пластиковых стульев на смену стульям из красного дерева, герой не знает, какую цену придется заплатить за эту легкость. Пережив ужасы войн, промышленность постепенно набирала обороты, нужно было производить все больше и больше одноразовой мебели, пластмассовой посуды, одежды из акрила и книг в мягких обложках, которые можно выкинуть после первого прочтения. В ход пошла машина рекламы и маркетинга, потребовалось ежедневно и ежечасно убеждать людей, что им что-то еще нужно купить, причем не тогда, когда это понадобится им самим, а прямо сию секунду, потому что так хотят производители.
Починить нельзя выбросить
Как змея, кусающая саму себя за хвост, общество не видит выхода из замкнутого круга: невозможно избавиться от этих гигантских производств, где занято столько людей, значит, нужно производить и производить, покупать и потреблять.
Мы только одно поколение как начали приобщаться к этой мировой гонке. Старшие еще помнят иную философию отношения к вещам, философию выживания. Когда нет ничего, каждая вещь, добытая путем неимоверных усилий, ценится на вес золота, как фамильный фарфор тетушки Шарлотты, даже если это всего лишь фаянсовые тарелки с примитивным узором.
Поэтому вещи нужно было не только уметь доставать, используя как хитрые связи, так и тупое стояние в очередях, но и беречь, хранить, чинить, чистить и всеми силами передавать по наследству.
Тогда сложилась целая культура починки и обновления вещей — ее еще сохраняют наши бабушки, но им просто некому передать бесценные знания о способах перелицовки пальто, рецепте приготовлении пирога из зачерствевшего хлеба или о том, что пятна дегтя можно удалить с помощью скипидара.
Бесчисленные вырезки из журналов, газет и календарей, в каждом из которых обязательно была рубрика «Полезные советы», «По советам читателей» или «Сделайте сами», наклеивались в тетрадки и передавались дочерям как лучшее приданое.
Как разводить чайный гриб и как самим сделать сыр, чем почистить лайковые перчатки и какое есть средство для предохранения стекол от обледенения, чем смазать замок и как отбелить белье на солнце — эти советы пользовались не меньшей популярностью, чем теперь новые средства от целлюлита или рецепты маски из авокадо. И это не считая многочисленных пособий по домашнему рукоделию, разведению огорода на 6 сотках и руководствах по починке всего на свете.
Советский человек был вооружен и готов ко всему, он был полностью автономен и независим, как бы парадоксально это не звучало.
Больше равно меньше
Теперь в магазинах есть все и даже больше. И чтобы соответствовать новому стилю жизни, нужно не только много зарабатывать, но и много потреблять. Нужно менять не только обувь и одежду, но и технику, и жилье (а часто даже мысли!). Если вы настаиваете на гарантийном ремонте, вы отстали от жизни, ведь пластиковые технические новинки не только не рассчитаны на долгий срок службы, но априори должны быть поменяны на новые в конце года.
Все продается сезонными коллекциями, от декоративной косметики до автомобилей. А в журналах место полезных советов заняли рубрики, где рекомендуют, что модно в этом сезоне, от марки фена до способов проведения досуга.
Блеск или фиксация, отбеливание или защита от кариеса, много фруктов или еще больше фруктов — что же выбрать? С каждым новым рекламным роликом страсти накаляются, хотя, казалось бы, предел давно перейден.
Лучшая формула сменяется улучшенной, та — обновленной, затем – облегченной, но и эту суперновую новинку спустя какое-то количество рекламных роликов нам обещают доработать.
Все это похоже на карикатурную гонку вооружений: только вот пятилетки превратились в пятиминутки. С такой же скоростью и нам предлагают менять своих фаворитов: дезодоранты, тональные крема, прокладки, чипсы, смартфоны и моющие средства.
Как насыщенна и разнообразна жизнь! Объем девичьих ресниц растет день ото дня. Цены падают. Кошки страдают язвой желудка от разнообразия «вискасов». Гонка обречена на провал еще до своего рождения, но ни зрители, ни участники и не думают расходиться, только раззадоривают себя лихими выкриками «эге-гей!», «оё-ёй!» и «ну теперь держись!».
Мчится тройка, и пассажиры, икая, наливаются пивом и закусывают йогуртами. И впереди расстилается бесконечная лента дороги, как конвейер с продуктами…
А японцы склеивают старинную посуду и затирают трещины драгоценной пудрой…
Возможно, поэтому сейчас вокруг становятся слышны голоса не только тех, кто стремится догнать и перегнать, но и тех, кто отошел в сторону и с удивлением смотрит на происходящее безумие.
Поэтому я с удовольствием читаю блоги про прислушивание к себе и поиск ориентиров внутри, как у Ани Черных, или про замедление и тишину, как у Кати Труновой, или про осознанное материнство, о котором пишет Наталья Маркова.
Поэтому я люблю старый центр города и старинные здания в нем и постоянно его рисую.
Поэтому мы с мужем коллекционируем старые вещи и превращаем их в предметы искусства. Ведь искусство — это всегда новая и вечно старая жизнь.
